Я девушка приличная. Хотя кому как кажется. Всё в мире относительно. (с)
22.11.2018 в 15:55
Пишет Санди Зырянова:Б-гомерзкий ориджURL записи
— Сейчас, — сказала Инга, — я забегу и сдам книжки…
— О, и я с тобой, — Лена остановилась и принялась рыться в сумке.
Все анекдоты насчет дамских сумочек были про нее. Она ухитрялась потерять единственную книгу в маленьком пакете. Инга с улыбкой покосилась на подругу: библиотечные книжки, которые нужно было сдать, она заранее сложила в отдельный пакет вместе с читательским билетом.
— У тебя что, научка или художка? А то у меня художка, — продолжала Лена. — Ой, пошли со мной, а? Я терпеть не могу эту дыру в другое измерение… Там, по-моему, крысы!
— С чего ты взяла, что я не боюсь крыс? — Инга фыркнула, но пошла вместе с Леной в подвал, где и размещался абонемент художественной литературы.
читать дальшеПочему Лена боялась спускаться в этот подвал, Инга, в общем, понимала. Там царил тяжелый, гнойный полумрак; пахло сыростью, мышами и каким-то болезненным неблагополучием. Коридор еще в советские времена загромоздили старой мебелью, которая медленно гнила и разваливалась, а в последующие годы заставили обломками металлических стульев, стопками списанных книг, которые никому не понадобились, но их не разрешили сдать в макулатуру, и прочим хламом — крысам действительно было где развернуться, в отличие от людей. Кабинеты, где располагался абонемент и какие-то вспомогательные службы, тоже не радовали ни обстановкой, ни освещением: все казалось старым, трухлявым, держащимся на честном слове. Как известный университет мог допустить подобное, и где — в студенческой библиотеке, где постоянно бывали все студенты без исключения, непонятно.
Ингу больше всего пугали сами библиотекари. На первый взгляд в женщинах средних лет, одетых в давно вышедшие из моды платья и кое-как причесанных, не было ничего особенного. Но в тусклом освещении глаза у них казались пустыми и безжизненными, уставившимися в одну точку, а лица — серыми, как у покойников. «Почему они не уходят? — удивлялась про себя Инга. — Тут же и условия хуже некуда, и зарплата наверняка маленькая, да еще и вечные неприятности со студентами, которые теряют книжки…»
Но нет, библиотекари оставались на своих местах из года в год. Может быть, они просто не уверены в себе, думала Инга, и боятся что-то менять в жизни.
Абонемент «художки» встретил их, как обычно, гробовым молчанием. Но стоило девушкам шагнуть в пропахшую какой-то гадостью комнату, как послышались голоса.
— У нас опять поборы в подъезде, — пожаловалась одутловатая, неухоженная Татьяна Валентиновна.
— Девочки, а видели новый сериал? — спросила худосочная Марина Дмитриевна в неизменной обтягивающей мини.
— Я тут такой рецепт прочитала, — протянула Анна Сергеевна дребезжащим старческим голоском — она была самой пожилой в библиотеке.
Сколько Инга училась, а она была уже на четвертом курсе, эти женщины всегда говорили одно и то же. Внезапно в надоевший хор вклинился свежий голос.
— А я книжку прочитала, — произнес он. — Хорошую. И в кино ходила. Народ, вы смотрели «Соло»? Очень классный! Я еще на «Небоскреб» хочу сходить!
Из недр абонемента выбралась девушка чуть постарше Лены и Инги. И тут стало ясно, что лампочки ни при чем. Глаза у девушки даже в этом жутком освещении блестели, на щеках разливался легкий румянец, чуть заметный макияж делал ее нарядной. И одета она была хотя и очень просто, но модно.
— Что вам, девчата? — весело спросила она. Инга невольно улыбнулась в ответ.
— А можно «Тристана и Изольду»? — сказала Лена. — И я, это, сдать хочу…
Она назвала фамилию и курс. Инге бросилось в глаза, как быстро и проворно двигаются руки новенькой, когда она перебирает формуляры. «Вот понятно, что человек на своем месте, не то, что эти унылые клуши, — подумала Инга. — Они тут сидят, наверное, потому что ничего делать не умеют. А она, сразу видно, свое дело знает».
Новенькая с легкостью ориентировалась между стеллажами — нужная Лене книга появилась почти моментально, потом перед ней лег разборчиво заполненный формуляр с галочкой, где нужна была подпись.
— Не забывайте продлевать, — посоветовала библиотекарь. — Может, вы сразу еще что-нибудь по программе возьмете?
Инга заметила, что на столе у нее лежала книга явно не по программе — какая-то фантастика. Должно быть, это о ней говорила новенькая.
— Наконец-то нормальный человек появился, — сказала Лена, когда они вышли из библиотеки. — А то эти нудные бабки, бр-р-р… Ты заметила, что у них никогда нет никаких интересных тем для разговоров? Одни сериалы да готовка! По-моему, они даже не читают то, что нам выдают!
— Жаль будет, если она станет такой же, — ответила Инга. — Или они ее выживут.
Спустя пару недель она снова зашла на художественный абонемент — ей понадобились кое-какие тексты, чтобы подготовиться к семинару. Инга не любила прожигать жизнь от сессии до сессии, резонно предполагая, что старательная учеба в течение семестра облегчит подготовку к экзамену. Перед ней был парень со старшего курса, а в кабинете монотонно бубнил голос Татьяны Валерьевны:
— В подъезде опять поборы. Денег нет, такие большие суммы собирают, а мне сыну не на что курточку купить… Замучили со своими поборами…
Инга сочувствовала ей ровно секунду, не больше. Потому что с какой-то оторопью поняла, что про сына и курточку слышала еще на первом курсе. «Сколько же лет ее сыну? Или это другой? Она что, многодетная мать? Тьфу ты, дура, зачем было нищету плодить? — подумала она. Впрочем, чуть погодя настроилась на более снисходительный лад. — Наверное, сын еще школьник, раз сам не может заработать… Поздний ребенок. Очень поздний. Ей же не меньше 50. Может, приемный?»
Анна Сергеевна перебила коллегу, опять заговорив про рецепты. «Блин, ее вообще хоть что-то, кроме готовки, интересует? Не дай мне боже, небо и аллах стать такой же старой занудой!»
А тощая Марина опять завела свое про сериалы. Внезапно она произнесла название.
«Богатые тоже плачут».
Инга покрутила головой. Ничего себе, смотреть такое старье! «Да еще моя бабушка по этому упарывалась, все уши прожужжала, так что до сих пор забыть не могу!»
Она поспешно оформила книги — к счастью, ее обслуживала симпатичная новенькая — и выскочила из подвала, задыхаясь. Ей казалось, что вся ее одежда и волосы пропитались запахом мертвечины. Вслед ей неслись монотонные разговоры библиотекарей.
— А я, товарищи, наверное, уволюсь, — послышался голосок новенькой. — А то у нас тут и зарплата маловата, и условия хуже некуда…
Жаль, подумала Инга. Тут только и человека, что эта девчонка. В горле у Инги встал ком от спертого подвального воздуха, она закашлялась, и голосок умолк.
— Что, — спросила Лена, встретив Ингу на выходе из подвала, — опять ходила в капсулу времени? Слушай, я тут одно местечко нашла, — она заговорщицки улыбнулась. — Научная библиотека! Всего остановку ехать, можно пешком дойти. Лишь бы в эту доисторическую пещеру не лезть…
— Я взяла книжки, — напомнила Инга. — Хочешь не хочешь, а хотя бы раз туда зайти придется.
— Ой, делов-то, попросишь кого-нибудь из пацанов! У них нервы покрепче!
«Кто-нибудь» был либо Санькой, либо Игорем — на курсе было всего два парня, филология среди мужчин популярностью не пользовалась. Но Санька, как выяснилось, уже давно сделал то же открытие, что и Лена, а Игорь признался, что терпеть не может библиотечный подвал.
— Там вечно дохлятиной разит, — заметил он. — Как они не замечают?
— Привыкли, наверное, — Лена поморщилась. — Говорю же, там крысы.
Перед семинаром Инга засиделась в читальном зале. Научная читалка находилась на первом этаже, и хотя она тоже не блистала обстановкой, вся необходимая литература там имелась, в помещении было светло, а библиотекари иногда улыбались. Но когда Инга закончила подготовку, уже смеркалось.
— Черт, — пробормотала она. Ей хотелось поскорее сдать книжки и больше никогда не появляться в пропахшем падалью подвале с крысами и тетками с неживыми глазами, издевательски названном «художественным абонементом». Но идти туда по темноте… — Черт, — еще раз проговорила Инга, старательно преисполняясь решимости. Еще чего, в XXI веке бояться темноты в библиотеке! Она еще немного постояла — и зашагала к подвалу.
Но стоило ей ступить на лестницу, как вся решимость испарилась.
Внизу пролета лежал человек. Женщина с длинными волосами, в простой, но модной одежде. Под шеей несчастной расползалось кровавое пятно. Инга пошатнулась, потом прыгнула через несколько ступенек вниз, попыталась повернуть голову незнакомки. На нее уставились открытые неподвижные глаза. Кровь уже начала подсыхать…
В ужасе Инга бросилась вверх, спотыкаясь, больно ударившись коленом и всхлипывая. Она впервые видела мертвеца так близко, впервые столкнулась носом к носу с неожиданной и бессмысленной гибелью. И самым ужасным оказалось то, что девушка не была незнакомкой, хотя имени ее Инга так и не узнала.
Это была новенькая библиотекарь.
Рассказать о случившемся Инга рискнула только родителям. Мама сказала, что надо было все-таки вызвать «скорую» хотя бы для того, чтобы засвидетельствовать смерть, а папа — что Инга сделала все правильно, а то ее еще бы заподозрили в убийстве. Инга усомнилась в этом, так как никаких причин убивать библиотекаря не было, пожалуй, ни у одного студента во всем университете… Однако что-то заставляло ее молчать в течение трех недель.
А потом Инга спустилась в подвал.
Там еще сильнее пахло мертвечиной, и свет лампы показался Инге еще более нездоровым, чем раньше. В кабинете, как всегда, царило молчание.
Инга шагнула на порог.
— У нас в подъезде такие поборы, такие поборы, — завела Татьяна Валерьевна.
— А по телеку новый сериал идет, — подхватила Марина Дмитриевна.
— Вы видели этот рецепт? — проскрипела Анна Сергеевна.
Инга с ужасом смотрела на них. У них совсем недавно погибла коллега, а они продолжают этот скучный треп…
И внезапно заметила исчерна-синюю полосу на шее Татьяны Валерьевны.
Замирая, Инга перевела взгляд на Анну Сергеевну. Она только что прочла детектив, где описывалась смерть человека от сердечного приступа — у Анны Сергеевны были точно такие же синие губы и синевато-бледное лицо, как в том детективе.
Марина прошла мимо неуклюжей походкой. Раньше Инга думала, что Марина — инвалид или просто страдает проблемами опорно-двигательного аппарата…
— А я такое кино посмотрела, — раздался голос новенькой. — Я хочу посмотреть «Небоскреб»!
Внутри у Инги все кричало «этого не может быть!», колени дрожали крупной дрожью, но она смотрела и смотрела, не отводя глаз, на вышедшую к ней новенькую.
Щеки у новенькой были землисто-бледными, как и у остальных сотрудниц. Глаза — пустыми и безжизненными, а шея клонилась набок, и Инга не сомневалась: повернись эта девушка спиной, и окажется, что ее череп на затылке проломлен.
— Вы уже не увольняетесь? — непослушными губами проговорила Инга.
— Нет, — равнодушно произнесла новенькая.
— Я тут уже восемь… нет, девять лет работаю, — встряла Анна Сергеевна. — С сорок четвертого года!
«Ты здесь работаешь уже семьдесят четыре года, бабуля…»
Марина Дмитриевна подковыляла поближе и подалась к Инге, обдав ее могильным смрадом.
— Некоторые тут подумывают, чтобы уволиться, но всегда остаются, — сказала она. Пересохшие, лишенные блеска глаза с трудом сфокусировались на Инге. — Кто-то же должен обслуживать студентов, правда?
А почитать, что они пишут, так вообще создаётся ощущение, что их в детстве били. Отвратительно, от них аж тошнить начинает. Так расстроилась, что чуть еду домашним не спалила из-за них. Уроды.
